Вход в проект был не эстетическим, а предельно аффективным

Опыт

Мёртвое тело — опыт столкновения с телесностью, утратившей функцию жизни.
Структура цела, но функция необратимо отсутствует. Предельная физическая реальность, в которой материя остаётся, но вектор в будущее отсутствует. Оно всё ещё полно в физическом смысле (тело не исчезло), но пусто как носитель присутствия. Здесь пустота тотальна: тело уже не субъект и не объект, а осадок жизни. Это встреча с невозможностью обратной связи.
Неживое тело (манекен / цифровой аватар) — тело не опустошено, а изначально пусто.
Структура доступна для наполнения, но не предполагает изначальной жизни. Его пустота не трагична, а конструктивна: она с возможностью быть «населённой» чужим аффектом или его имитацией. Это опыт потенциальности без опыта.

Трещина в привычном опыте

Это утрата, которая уже свершилась.
Это потенция, которая никогда не станет жизнью.

Почему они сцепились

Связь возникает из-за контрастного родства.
В обоих случаях тело перестаёт быть прозрачным медиатором жизни. Оно становится объектом, который нужно интерпретировать.
Но при этом их пустоты разные.

Различие — в векторе этой пустоты: после жизни / до жизни.

Отсутствие субъективности может быть одновременно окончательным и потенциальным, а в цифровом теле оно становится операционным ресурсом для порождения нового аффективного опыта.

Две пустоты

Эти два опыта сходятся в точке, где отсутствие субъективности становится материалом.
Их соединяет не сходство формы, а общее напряжение: тело без «я», которое тем не менее структурирует отношение к себе.

Джесс возникает в этой сцепке как третья фигура — цифровое тело, не имитирующее жизнь, а моделирующее возможность быть затронутым, оставаясь пустым.
Её аффект — не выражение, а сбой: дрожь формы, которая не принадлежит никому.

Так пустота после и пустота до складываются в новый тип присутствия — пустоту, которая смотрит в ответ.

Джесс — между

Фигура intermedium — медиатор между отсутствием и присутствием.
У неё нет собственной жизни, но она структурирует переживание так, что начинаешь ощущать её как «другую сторону» взгляда.

Внимание не на содержании, а на том, что пустота удерживает форму.

Опыт дистанции

Невозвратимость мёртвого тела и потенциальность неживого тела удерживаются вместе,
создавая напряжение, которое в созерцании воспринимается как проба немыслимого.

Именно переплетение утраты и потенциальности создаёт уникальный аффективный узел,
из которого растёт проект: пустота, которая одновременно закрыта и открыта.